На Памирах. Записки русской путешественницы - Страница 19

и теперь слоняется он передо мною, шаркая ногами и бесцельно передвигаясь от палатки к дереву, от дерева к кабаньим шкурам, отданным на его попечение; потыкает их сапогом, почешет в за тылке и бредет обратно в палатку, где растягивается на спине, чтобы через 10 минут проделать опять все сначала. Тоскует о чем-то наш долговязый Андрей.

5 июля. Сверх ожидания, вчера удалось выбраться из Гульчи около 5 час. дня, с тем, чтобы к ночи быть в Кизил-Кургане. Выехали после грозы с ливнем и градом, утешая себя надеждою, что позже прояснится. На время солнце действительно проглянуло и мы любовались с одной стороны Гульчею, оставшеюся позади в ущелье, а с другой — вновь открывающимися красотами; ущелье значительно сузилось и по дну его вьется река с очень быстрым течением.

Отъехав верст 10, мы вдруг увидали по ту сторону реки, на крутом берегу стадо кабанов, очевидно приходивших на водопой; они спокойно, шагом шли в гору и скрылись в одном из возвышенных боковых ущелий, поросших лесом. В первую минуту, ни Н. П., увидавшая стадо, ни я, не сообразили ясно, какие это животные; первою мыслью было, что это домашние свиньи: очень уж странно было нам допустить, чтобы перед нами находились не чучела, а настоящие живые кабаны, притом не в зоологическом саду, а на воле.

Мы отстали от мужа, а шум реки был так силен, что наших криков ему не было слышно, и когда мы наконец догнали его и обратили его внимание на противоположный берег, стадо подошло к ущелью и вско ре скрылось в нем. Первым стремлением его было преследовать, догнать, стрелять; но ничего этого сделать было нельзя, так как переправиться верхом через довольно широкую и бурную горную реку в данном месте было невозможно; к тому же и темнело. Скрепя сердце, отправились дальше.

Тем временем нас уже давно поливал дождь, то ослабевавший, то усиливающийся, и мне пришлось очень пожалеть о том, что я не запаслась в Москве виксатиновым плащом, так как мой жиденький дождевик представлял весьма слабую защиту. Прикрыв полами его свои куржумы, я предоставила на жертву дождю свои колени, которые скоро и промокли насквозь; к тому же вода с дождевика стекала по сапогам в калоши и ноги следовательно также промокли. Трудно, не зная условий, сообразить, какой костюм наиболее пригоден для данной местности; так, вскоре же выяснились существенные недостатки нашей обуви: тонкие кавказские сапоги, которые мы до сих пор носили, здесь никуда не годны: от камней и неровности пути они ноги не предохраняют, от сырости же намокают, как губка. Н. П. пополнила этот пробел, купив в Гульче пару лишних сапог у солдатика, который пришел в них, а сторговавшись снял и тепленькими передал ей. Она не нахвалится ими. Я же была менее счастлива и раздобыться таковыми не мргла.

Поливало нас упорно, но было тепло и тихо, а потому терпимо. Дорога местами сильно размыта, а местами затоплена нанесенною на; нее с гор толстым слоем вязкой красной глины, из которой лошадям было очень трудно выбираться; глина здесь ярко красного цве та и стекавшие после дождя с гор ручьи делают впечатление текущего сурика. Любопытно, что в одном месте с гор течет речка снеговой воды, голубовато-белого цвета и, впадая в реку Гульчу, долгое время течет не смешивая своей воды с красною водою главного русла, т. ч. река представляется как бы разделенною на две половины, красную и белую.

Наш переход был не велик, всего 18 верст, но уже совсем смерклось, когда мы подъезжали к месту ночлега. Около костра стояли три юртькодна наша и две выставленные киргизами; обе последние нам также пригодились, так как в одной из них поместилась наша прислуга, а в другой — сухари, ячмень изапасные кошмы: в виду сырости и дождя это было не лишним. Несколько стаканов горячего чая и шашлык согрели нас и мы расположились на ночевку.

За этот переход случилась большая неприятность: поскользнулась и упала лошадь, на которой был навьючен яхтан М. М. с склянками, пробирками и припасами для коллекций. До поздней ночи провозился бедный М. М. перекладывая насекомых в цбльные банки и вынимая осколки; он был ужасно опечален; впрочем, существенного урона не произошло. Довольно удобным способом укладки в яхтаны мелких коллекций в стеклянной посуде оказался следующий: устанавливали банки в два, приходящиеся друг над другом ряда, при чем верхний ставился на отдельную дощечку, которую и можно было вынимать целиком, чтобы манипулировать с нижним рядом; из ваты устраивалось нечто в