На Памирах. Записки русской путешественницы - Страница 12

Деревья по породам своим не разнообразны: тополь серебристый и пирамидальный, ветла, тутовое дерево, карагач; но за то карагачи и тополя достигают таких колоссальных размеров и такой красоты форм, о которых я не имела понятия. Остановившись на минуту чтобы напоить лошадей на. станции, отправились далее не крупною, ровною, но очень спорою рысцою; начинало темнеть, выплыла полная луна, освещение которой придало местности вид фантастической декорации. Наконец, мы въехали в азиатские окраины города Ош, среди которых возвышается гора «Сулейман-Тахта» («трон Соломона». По преданию, именно здесь, восседая на этой гор, Соломон чинил суд и расправу). Город, как азиатский, так и русский вытянулся длинною полосою вдоль берега реки Ак-Буры.

Рис. 16. Вид на долину р. Ак-Бура.

Направились мы прямо в Военное Собрание, где и рассчитывали найти приют на несколько дней, которые нам приходилось провести в этом городе для окончательной экипировки нашей экспедиции; туда же на правились и опередившие нас вещи и багажа. Но нам пришлось бы потерпеть немалое разочарование: собрание чистилось и красилось к приезду генерал-губернатора, и разместиться в нем вшестером, да еще с большим количеством громоздкого багажа было неудобно; на почтовой станции обе имеющиеся комнаты для приезжающих оказались занятыми, ни гостиниц, ни даже постоялых дворов в город е не имеется. Положение наше становилось критическим: и часов вечера, пустынная улица заснувшего городка, на этой улице шесть бесприютных путников, окруженных бесчисленными ящиками всяких форматов, у этих путников, тела, просящие отдыха и, что еще хуже, желудки, настойчиво требующие пищи; сверху луна задумчиво и равнодушно заливает фантастическим светом эту не лишенную трагизма картину.

Несмотря на поздний час, с храбростью отчаяния, муж отправился к батальонному командиру, у которого на свое счастье, застал уездного начальника, подполковника В. И. Зайцева, благодаря заступничеству которого нас и водворили на первую ночь в самом здании Военного Собрания, а на следующий день раскинули в саду юрту для мужчин и палатку для нас с Н. П.

21 июня.Горячее время сборов и покупок для окончательной экипировки. Благодаря содействию В. Н. Зайцева, при командировавшего к нам своего личного переводчика, эта задача значительно облегчена. Через посредство этого переводчика закуплено 8 верховых лошадей, 2 осла, нанято 10 вьючных лошадей, 2 верблюда, заказана юрта, куплено необходимое теплое платье, кошмы (войлока) и ячмень, который необходимо везти с собою, так как в настоящее время в пути будет почти невозможно находить его в необходимом количестве: новый ячмень еще не созрел, а запасы его уже истощены. Стоимость найма вьючных животных поденная: 2 руб. в день за верблюда, и 1 р. за лошадь на собственном корму, и с обязательством замены негодного или павшего в пути животного. Один из верблюдов предназначался для перевозки юрты, другой— для фуража, но впоследствии пришлось несколько изменить это распределение, так как юрта оказалась слишком тяжелою для одного верблюда (нормальным и не обременительным грузом считается: 8 пудов для лошади, 12 пуд. для верблюда и 6 пуд. для осла).

По словам В. Н. 3—ва в этом году на Памиры отправляется несколько экспедиций, из которых одна под начальством инженера М — го; ему поручено устройство постоянных почтовых станций, т. н. «рабатов» вплоть до Памирских укреплений и разработка дороги. В будущем, следовательно, году, когда станции эти будут готовы, путешествовать можно будет с большими удобствами.

Нас опять пугают, уверяя, что на Памирах наши лица сильно пострадают от постоянных ветров, яркого света и сухости воздуха; кожа будто бы лопается, как от сильного обжога, а нос теряет свою первоначальную форму. Признаки горной болезни рисуют нам в самых мрачных красках, но мы облеклись в броню неуязвимости и бесстрашие, тем более, что верили обещанным бествиям лишь на половину, как нам и советовали люди, умудренные опытом.

23 июня. Осматривали сегодня местную тюрьму, в которой много заключенных по Андижанскому инциденту, и дело не обошлось без комического недоразумения: вооруженные, как всегда, фотографическими аппаратами и штативами к ним, мы гурьбою подошли к решетчатым воротам тюрьмы и просили сторожа доложить о нас гну начальнику тюрьмы, к которому имели письмо В. Н. 3—ва с просьбою допустить нас к осмотру заключенных. Окинув нас подозрительным взглядом, сторож скрылся и, вернувшись через минуту, объявил, что «войти можно, но играть здесь